Часть первая. Смерть на поле боя.
Я вижу сейчас себя на поле боя,
и нас с каким-то человеком пронзило одним копьём.
Такой удар, ему он в спину входит, а мне – в грудь,
и мы стоим, как на коленях.
И ощущение как высшая соединенность.
Я вижу его лицо и седину, и чувствую его дыхание.
И у него дыхание заканчивается, и у меня потом.
Я сдвинуться с места не могу.
И ощущение умиротворения возникает.
Расслабленность. Ощущение отдыха, ощущение покоя, что я дома, что никуда не надо.
Это не физический дом, не родительский дом, это какое-то правильное место.
Здесь ощущение, что копьё – в нем нету ничего угрожающего, печального, оно - несущее освобождение.
Я освобождаюсь от этой жизни.
Это очень правильное копьё.
Я остановился, когда я почувствовал этот удар там…
Копье проходит сквозь меня, оно несет покой.
Я понимаю, что ничего от меня, как от человека, не зависит.
Я что-то отпускаю, расслабляюсь и перестаю напрягаться.
И вот умиротворение. Я отпускаю все, и Дух выходит…
Как вот дыхание выходит, выходит…
И это, скорее, благословление такое.
Это происходит очень медленно – я понимаю, что дышать – это тоже напряжение.
Я понимаю, что дыхание остановится.
И оно всё спокойнее, всё умиротворённее.
И в какой-то момент я понимаю, что скоро вообще не нужно будет дышать…
Все сужается, нет интереса к внешнему… Там движуха какая-то, там рубятся, что-то делают…
А я уже нет.
Я головой так опустился мягко к нему на плечо,
И даже не знаю, кто он – друг, или враг – «по барабану».
Вот как-то уютно устроился. И я понимаю, что скоро не нужно будет дышать вообще.
Это естественный процесс такой. И я жду, когда это само произойдет, легко, спокойно так дышится прям...
А дальше я как-то растворяюсь.
Вот я… в оцепенении, что ли, там… Всё меньше и меньше тело чувствую…
Последнее, что я чувствую, носом я чувствую запах какой-то…
Кожу, кожу его чувствую, бороду чувствую, вижу там какой-то кусок его шеи и задней части ее.
Внимание сужено до этого. И потом оно закрывается,
И… я выдыхаю как-то – и всё.
При этом как-то хорошо… И потом резкий такой… толчок…
и я вылетаю из тела назад, через спину…
Я вылетаю, и так вот смотрю прям, и ощущение , что я одновременно сейчас и внутри, и снаружи.
Я как некое облако плотное, такая плотность, как дух.
Вот я – Дух. Я просто свободный Дух.
И я смотрю спокойно вот на эти тела.
Одновременно я себя вижу со стороны: Я просто уплотнение в пространстве.
Иногда цветное, иногда нет, и это неважно, просто…
Я просто плотность, у меня нет тела физического.
Я просто чистая энергия, на каплю похожая там…
или на осиный рой, который летит…
Я просто смотрю, а оно вовне меня. И нет никаких эмоций.
Я понимаю, что тело мое умерло, но меня это не трогает.
Ну, тело и тело … Я даже не особо понимаю, что это я,
Я просто завис и вишу. Я смотрю, там просто что-то происходит…
Панорама эта расширяется… Там что-то рубятся они, в хлам…
Там город где-то сзади, там еще какая-то деревня, город…
Ощущение, что я свободен… У меня нет никаких задач, ни целей.
И я просто есть и всё. У них есть какие-то задачи, у меня нет.
Это близко к состоянию покоя. Безвременье. Меня просто что-то зовет еще…
Сзади и вверх… сзади и вверх. Я разворачиваюсь, смотрю, там некий поток…
Он даже не как тоннель, просто там, как поток в виде трубы,
можно сравнить, с потоками воздуха … просто поток…
Разворачиваюсь, встраиваюсь в этот поток,
и меня в нем несет, всасывает, втягивает.
Там вот свет такой…Я как-то расправляюсь…Какая-то радость…
Радость и единство, ликование, вот…
Это ощущение, что нечто большее происходит, нечто большее.
Мне не надо прилагать усилий, физических каких-то.
В теле усилия физические, преодоления какие-то.
А здесь все естественное, оно само несет, и я растворяюсь, тело растворяется …
Я чувствую сейчас энергетическое тело, а физического не чувствую.
Вот сейчас, прямо сейчас, я ощущаю светящееся тело, такое однородное, а в нем потоки.
Там, где был позвоночник, поток прямо идет.
Я как поток в потоке.
Я постепенно растворяюсь, сознание только остается.
Сознание… я же идентифицирую, что я, это – я, что я – в потоке.
И если раньше я смотрел, мне казалось, что достаточно близко Луна была, которая втягивала мир, то сейчас мир просто расширяется…
Он сейчас настолько широкий, там скорость такая, поток, свет такой льется,
Это просто есть всё одно пространство.
Я просто в потоке.
И это даже не ощущение…
Потоки сквозь меня проходят. Потоки через меня – шух!, как волны.
Там, где голова, там между глаз есть напряжение, есть собирание,
Там, где брови встречаются, как точка напряжения, там напряжение собирается, лёгкое-лёгкое такое.
А тело растворяется вообще… и прямо сейчас это происходит… Безвременье… Торопиться некуда… Безвременье…
Какой-то океан света... Холодно. Расходятся волны… из меня …
Я как пространство в пространстве. И тишина такая вот милая…
Часть вторая. Возвращение Домой.
Звенит, звенит, что ли, что-то… Растворение…
Пространства вокруг меня там такие же… подлетают, подплывают там…
Оказывается, они меня как-то окружают со всех сторон.
Входят в меня, входят друг в друга…
Такая вибрация появляется, приятная…
Наполняет, становится хорошо…
Такая тонкая-тонкая вибрация…
В потоке есть волны, которые накатывают, это грубая… а это мелкая-мелкая вибрация.
И это даже не как песок пересыпается, а вот мы просто входим друг в друга и переливаемся
Эта вибрация как взаимодействие, как радость узнавания…
Я узнаю их, я их узнаю…
Я радуюсь, и они радуются, какая-та радость встречи, ликование. Мы радуемся.
Я вообще не знаю, кто я, я не знаю, кто они.
Они больше, чем родственники, наверное.
Растворяемся друг в друге. Но у меня есть страх.
Это как потеря себя. Это то, за что я держусь,
А они смеются надо мной.
А я боюсь себя потерять, потому что я – это я.
Хотя так кайфово…
Вот пузырь какой-то в голову влетает:
зачем, собственно говоря, мне знать, кто я?
Сама как бы потребность в этом вопросе, она смешная.
Как бы: и что?
Ну, вот сама потребность знать, кто ты, зачем?
Здесь это бессмысленный вопрос.
Он никуда, потому что, не прикрепляется.
Он не ведет за собой никаких решений и никаких действий.
Какая разница, кто я?
Я – пространство. И что?
Здесь нет таких категорий, они поэтому все ржут.
Здесь нет таких категорий.
Здесь по-другому функционирует жизнь,
через другие законы, что ли.
Скорее через эти вибрации.
Здесь эти вибрации, и я их вижу, ощущаю…
Это другой мир.
Я понимаю, что это другая форма осознания, жизнь, но это не переход.
То есть, то, что я принимал за переход, это не переход.
Вот это… мы так живем.
Это мир светящихся существ, и взаимодействия происходят через вибрации.
И я вот это вижу, ощущаю…
Вот есть вибрации такие, как прибой, да?
Как прибой волны, такие – шуууу! – это более грубые, это более грубые.
А есть такие: тык-тык-тык-тык… такие мелкие, мелкие, мелкие… как песок пересыпается, как шарики пересыпаются, как всё так волнуется, волнуется.
Вибрации целительные, они более… настоящие, более качественные.
Сейчас всё меня куда-то сопровождают. Куда-то вверх туда, вправо.
Они радуются, сопровождают, ничего от меня не ждут. Вот это пространство, где ничего не ждут вообще. Это очень освобождает. У них нет никаких ожиданий от меня, потому что здесь нет никаких таких категорий даже.
Это бессмысленно там. Я ничего не могу им дать, потому что у меня ничего нет.
А они ничего не могут дать мне взамен, потому что у них ничего нет.
И главное, что вот здесь нафиг никому ничего не нужно.
Здесь нет вопроса: а что тебе может быть нужно? - Ничего не нужно…
Какие-то воспоминания еще прошлые, которые остались там, каким-то истончающимся куском, что вот есть мир, в котором люди что-то дают друг другу через действия, через движения, а тут всё происходит вибрацией.
Ну, просто вибрируешь – другому. Хорошо, что ли...
И даже такой категории нет: хочешь вибрируешь, не хочешь не вибрируешь…
Они ничего от меня не ждут, я ничего от них не жду,
Оно как-то естественно идет, и они просто сопровождают меня куда-то.
На край этого света. Сейчас вижу границу, и дальше идет иссиня-черный, цвет.
И я когда нахожусь на границе, я вижу еще пространство, как светящийся шар, а вокруг вот это вот сине-черное такое… очень объемное, красивое, большое-большое…
Оно живое…
Я в нем уже, и я становлюсь больше, расширяюсь.
А то, где я был, оно удаляется.
Я плыву, поэтому он удаляется.
Часть третья. Полет с проводником.
Я – пространство, а со спины кто-то есть. Кто-то меня встречает… Меняются ощущения энергетические. Ощущения энергии меняются, она становится более собранная.
Это уже не растворение, а это уже наполнение суровое.
Оно доброжелательное, но оно суровое.
Там было детское состояние…
А это говорит: «Ну все. Пошли. Я тебя проведу дальше».
Проводник. Такое древнее существо, очень древнее.
Я узнаю его. Он узнаёт меня, я узнаю его.
Но здесь нет каких-то эмоций таких. Здесь просто узнавание.
Я узнаю его по качеству энергии, это знакомая энергия.
Он узнаёт меня тоже по качеству энергии.
Это такое какое-то уважительное, благородное узнавание, когда ты есть, я есть.
Ты делаешь свое дело, я – свое.
Ты вернулся, я пришел сопроводить тебя.
Мы рады, но суть не в этом вообще.
Суть в другом: я делаю свое, ты – свое делаешь.
Это такая выпрямляющая энергия.
Если та первая - расширяющая, то эта такая выпрямляющая.
И вот он сопровождает меня в этом пространстве.
Совместный полёт. Это такое глубокое взаимодействие, не на уровне слов.
Самое главное в этих пространствах: никто ни от кого ничего не ждет, всё происходит естественно.
Разное качество энергий, но это какая-то моя часть, я ее сейчас ощущаю.
Она вот где-то сзади, в районе лопаток.
Она сканирует пространство в поиске ожиданий,
и я как большее что-то такое, я точно понимаю, что здесь нету этого.
И вот это взаимодействие, я знаю тебя, ты знаешь меня…
Это соприкосновение потоков, какая-то очень важная энергия.
Я вижу тебя, ты видишь меня. Я уважаю тебя, ты уважаешь меня.
И… торжественность. Это называется торжественность.
Очень глубокая такая, очень освобождающая.
И он меня сопровождает.
И он сопровождает именно меня, я сейчас понимаю, что его задача: сопровождать именно меня.
Это состояние уважения.
Часть четвертая. Встреча.
И вот появляется другое пространство.
Меня сопровождают до другого пространства, до границы.
И мы обнимаемся.
Мы – пространства, но как-то обнимаемся…
И в этом месте, где грудь, как молния какая-то.
Вот я вхожу в другое пространство.
Там трое меня ждут, такие колышущиеся пространства.
Они меня сканируют: какое качество?
В каком состоянии я пришел?
Ну, это в их власти.
Ничего против, я очень спокоен.
Я как-то уплотняюсь, плотная энергия становится, плотная-плотная.
Но вот, единственный провал, в груди, как вмятина.
У меня такое ощущение, что я что-то не прошел.
Ответ приходит, что я не всегда был собой, что я забыл чего-то…
И эта часть, из груди, она у них, у одного из них.
Вот этот как шар светящийся такой, он его подбрасывает и улыбается.
«Прикинь, вот ты слишком серьезно начал к этому относиться.
Ну, это не так серьезно, как ты думаешь».
Ну, я так немножко смущен, что ли… да…
как бы заигрался там как-то…
У меня начинает концентрироваться энергия в левой руке, начиная с локтя.
Он говорит: «Ну, да»
И заполняется эта вмятина, заполняется...
Выравнивается. Идет наполнение.
Шар у него остается в руке,
а у меня почему-то ощущение заполнения,
заполнения и распирания грудной клетки и грудины изнутри.
Как горб, что ли, такой образовался.
«И вот слишком серьезно, говорит, ты к этому относишься, дружище.
Это всё игра!
Вот это всё – это всё игра. Ты просто, короче, дурень!
Серьезнее… надо… это игра всё!
И штука в том, что, когда ты забываешь, что это игра,
начинаешь серьезно воспринимать,
начинаешь там напрягаться, обижаться что-то вот…
Да это просто игра!
Ну, такая серьезная игра, она не детская - но это игра!
Как только забываешь, что ты – игрок,
так нахлобучивает сразу.
И обида вот эта и еще что-то, и еще что-то.
А это просто некая задача, но в нее важно именно сыграть.
Сыграть именно важно.
Зашел, сыграл, вышел.»
Ну, я это признаю, я тоже улыбаюсь, и они становятся мягче.
И я говорю: «Да, я лажанулся, это подмена ценностей случилась.
Я наделил ценностью не то».
Часть пятая. Про ценность и ожидания.
А вот эта ценность – она просто, что я есть,
и на самом деле в зачёт идет только качество вовлеченности в процесс:
насколько честно и полно я вовлечен.
Вот когда я вовлечен честно и полно, и я верю в то, что я делаю, и я в этом живу.
Всё это идёт в зачёт.
И важно, как я это проживаю,
какое качество энергии у меня в этом.
Состояние важно - серьезной игры, взрослой игры.
Качество энергии стало плотным таким,
звенящим, как мечи в «Звёздных войнах».
Гудящая энергия, колоссальное количество…
Энергия пережигает чужое что-то,
она просто пережигает, она очищает сама себя.
И если я вспоминаю, что я – энергия,
я начинаю отождествляться с чем-то другим.
Не захламляясь.
Это состояние, когда всё есть такая серьезная игра.
И я могу пережигать разные чувства,
разные ощущения,
разные ситуации и оставаться радостным,
легким в такой энергии, сознательным.
Это такая радость присутствия, и тогда, чем хуже, тем лучше.
А я говорю: «Вот здесь важно улыбнуться и сказать: «Ещё! Ещё!»
и до тех пор, пока вот это все не переработаешь.
Это такое качество,
когда я могу перерабатывать любые импульсы,
любые волны.
И я от этого обретаю плотность
для следующего воплощения, в другом качестве энергии.
И пока я это не переработаю, он мне ее не отдает.
Он смеется и не отдает мне тот шар светящийся,
говорит: «Научишься перерабатывать…»
Он говорит: «Пока не согласен с миром, с проявлениями мира,
пока есть какие-то ожидания твои, по отношению к этому миру,
что мир должен быть таким: такие-то условия должны быть,
такое-то отношение людей.
Любые ожидания, любые ожидания... от себя самого, в том числе.
Неоправданные ожидания, неоправданные ожидания».
Говорит: «Будешь ждать, живи с этими ожиданиями тогда.
Не научился перерабатывать, вот, не будет у тебя этой части…»
Вот они как бы взаимозаменяемые: горб уходит, эта приходит.
Это что-то вместо ожиданий.
А что вместо ожиданий? Игра. Спонтанность.
Данность какая-то.
Дано. Вот: дано – живи в этом. Непредсказуемость.
Делай, что можешь, и будь, что будет.
Я вспоминаю: не было никаких ожиданий. Процесс.
А он не отдает…
Что-то еще есть.
И такое ощущение, что меня начинает выталкивать как-то.
Появляется такая нервозность, появляется ощущение времени, что время уходит…
Дальше не пропускают они меня.
И появляется ощущение: «Я просто где-то внутри как бы играю в это, что ли…
То есть, снаружи, я говорю: да, да, да…
Да, да, я – пространство, там…
А внутри какая-то часть остается, которая говорит: «Я сам, я лучше знаю…»
Она говорит: «я всё равно это…»
Ой-ей, вот рука, она живёт сейчас своей жизнью, и всё…
Вот, я тело потрогал, а тела нет…
А она такая говорит: «я это… я лучше знаю».
Ну, вот такая человеческая, такая земная, такая мерзкая какая-то часть…
И эта часть не очень хорошо чует.
И вот над ней они прикалываются.
И если я там скажу: «Ха-ха-ха! То это не прокатит. Тут невозможно сыграть.
И тут шаблоны какие-то, они сыплются…
И занавес, разделяющий жизни, опускается.
Сессия завершается.
Я вижу сейчас себя на поле боя,
и нас с каким-то человеком пронзило одним копьём.
Такой удар, ему он в спину входит, а мне – в грудь,
и мы стоим, как на коленях.
И ощущение как высшая соединенность.
Я вижу его лицо и седину, и чувствую его дыхание.
И у него дыхание заканчивается, и у меня потом.
Я сдвинуться с места не могу.
И ощущение умиротворения возникает.
Расслабленность. Ощущение отдыха, ощущение покоя, что я дома, что никуда не надо.
Это не физический дом, не родительский дом, это какое-то правильное место.
Здесь ощущение, что копьё – в нем нету ничего угрожающего, печального, оно - несущее освобождение.
Я освобождаюсь от этой жизни.
Это очень правильное копьё.
Я остановился, когда я почувствовал этот удар там…
Копье проходит сквозь меня, оно несет покой.
Я понимаю, что ничего от меня, как от человека, не зависит.
Я что-то отпускаю, расслабляюсь и перестаю напрягаться.
И вот умиротворение. Я отпускаю все, и Дух выходит…
Как вот дыхание выходит, выходит…
И это, скорее, благословление такое.
Это происходит очень медленно – я понимаю, что дышать – это тоже напряжение.
Я понимаю, что дыхание остановится.
И оно всё спокойнее, всё умиротворённее.
И в какой-то момент я понимаю, что скоро вообще не нужно будет дышать…
Все сужается, нет интереса к внешнему… Там движуха какая-то, там рубятся, что-то делают…
А я уже нет.
Я головой так опустился мягко к нему на плечо,
И даже не знаю, кто он – друг, или враг – «по барабану».
Вот как-то уютно устроился. И я понимаю, что скоро не нужно будет дышать вообще.
Это естественный процесс такой. И я жду, когда это само произойдет, легко, спокойно так дышится прям...
А дальше я как-то растворяюсь.
Вот я… в оцепенении, что ли, там… Всё меньше и меньше тело чувствую…
Последнее, что я чувствую, носом я чувствую запах какой-то…
Кожу, кожу его чувствую, бороду чувствую, вижу там какой-то кусок его шеи и задней части ее.
Внимание сужено до этого. И потом оно закрывается,
И… я выдыхаю как-то – и всё.
При этом как-то хорошо… И потом резкий такой… толчок…
и я вылетаю из тела назад, через спину…
Я вылетаю, и так вот смотрю прям, и ощущение , что я одновременно сейчас и внутри, и снаружи.
Я как некое облако плотное, такая плотность, как дух.
Вот я – Дух. Я просто свободный Дух.
И я смотрю спокойно вот на эти тела.
Одновременно я себя вижу со стороны: Я просто уплотнение в пространстве.
Иногда цветное, иногда нет, и это неважно, просто…
Я просто плотность, у меня нет тела физического.
Я просто чистая энергия, на каплю похожая там…
или на осиный рой, который летит…
Я просто смотрю, а оно вовне меня. И нет никаких эмоций.
Я понимаю, что тело мое умерло, но меня это не трогает.
Ну, тело и тело … Я даже не особо понимаю, что это я,
Я просто завис и вишу. Я смотрю, там просто что-то происходит…
Панорама эта расширяется… Там что-то рубятся они, в хлам…
Там город где-то сзади, там еще какая-то деревня, город…
Ощущение, что я свободен… У меня нет никаких задач, ни целей.
И я просто есть и всё. У них есть какие-то задачи, у меня нет.
Это близко к состоянию покоя. Безвременье. Меня просто что-то зовет еще…
Сзади и вверх… сзади и вверх. Я разворачиваюсь, смотрю, там некий поток…
Он даже не как тоннель, просто там, как поток в виде трубы,
можно сравнить, с потоками воздуха … просто поток…
Разворачиваюсь, встраиваюсь в этот поток,
и меня в нем несет, всасывает, втягивает.
Там вот свет такой…Я как-то расправляюсь…Какая-то радость…
Радость и единство, ликование, вот…
Это ощущение, что нечто большее происходит, нечто большее.
Мне не надо прилагать усилий, физических каких-то.
В теле усилия физические, преодоления какие-то.
А здесь все естественное, оно само несет, и я растворяюсь, тело растворяется …
Я чувствую сейчас энергетическое тело, а физического не чувствую.
Вот сейчас, прямо сейчас, я ощущаю светящееся тело, такое однородное, а в нем потоки.
Там, где был позвоночник, поток прямо идет.
Я как поток в потоке.
Я постепенно растворяюсь, сознание только остается.
Сознание… я же идентифицирую, что я, это – я, что я – в потоке.
И если раньше я смотрел, мне казалось, что достаточно близко Луна была, которая втягивала мир, то сейчас мир просто расширяется…
Он сейчас настолько широкий, там скорость такая, поток, свет такой льется,
Это просто есть всё одно пространство.
Я просто в потоке.
И это даже не ощущение…
Потоки сквозь меня проходят. Потоки через меня – шух!, как волны.
Там, где голова, там между глаз есть напряжение, есть собирание,
Там, где брови встречаются, как точка напряжения, там напряжение собирается, лёгкое-лёгкое такое.
А тело растворяется вообще… и прямо сейчас это происходит… Безвременье… Торопиться некуда… Безвременье…
Какой-то океан света... Холодно. Расходятся волны… из меня …
Я как пространство в пространстве. И тишина такая вот милая…
Часть вторая. Возвращение Домой.
Звенит, звенит, что ли, что-то… Растворение…
Пространства вокруг меня там такие же… подлетают, подплывают там…
Оказывается, они меня как-то окружают со всех сторон.
Входят в меня, входят друг в друга…
Такая вибрация появляется, приятная…
Наполняет, становится хорошо…
Такая тонкая-тонкая вибрация…
В потоке есть волны, которые накатывают, это грубая… а это мелкая-мелкая вибрация.
И это даже не как песок пересыпается, а вот мы просто входим друг в друга и переливаемся
Эта вибрация как взаимодействие, как радость узнавания…
Я узнаю их, я их узнаю…
Я радуюсь, и они радуются, какая-та радость встречи, ликование. Мы радуемся.
Я вообще не знаю, кто я, я не знаю, кто они.
Они больше, чем родственники, наверное.
Растворяемся друг в друге. Но у меня есть страх.
Это как потеря себя. Это то, за что я держусь,
А они смеются надо мной.
А я боюсь себя потерять, потому что я – это я.
Хотя так кайфово…
Вот пузырь какой-то в голову влетает:
зачем, собственно говоря, мне знать, кто я?
Сама как бы потребность в этом вопросе, она смешная.
Как бы: и что?
Ну, вот сама потребность знать, кто ты, зачем?
Здесь это бессмысленный вопрос.
Он никуда, потому что, не прикрепляется.
Он не ведет за собой никаких решений и никаких действий.
Какая разница, кто я?
Я – пространство. И что?
Здесь нет таких категорий, они поэтому все ржут.
Здесь нет таких категорий.
Здесь по-другому функционирует жизнь,
через другие законы, что ли.
Скорее через эти вибрации.
Здесь эти вибрации, и я их вижу, ощущаю…
Это другой мир.
Я понимаю, что это другая форма осознания, жизнь, но это не переход.
То есть, то, что я принимал за переход, это не переход.
Вот это… мы так живем.
Это мир светящихся существ, и взаимодействия происходят через вибрации.
И я вот это вижу, ощущаю…
Вот есть вибрации такие, как прибой, да?
Как прибой волны, такие – шуууу! – это более грубые, это более грубые.
А есть такие: тык-тык-тык-тык… такие мелкие, мелкие, мелкие… как песок пересыпается, как шарики пересыпаются, как всё так волнуется, волнуется.
Вибрации целительные, они более… настоящие, более качественные.
Сейчас всё меня куда-то сопровождают. Куда-то вверх туда, вправо.
Они радуются, сопровождают, ничего от меня не ждут. Вот это пространство, где ничего не ждут вообще. Это очень освобождает. У них нет никаких ожиданий от меня, потому что здесь нет никаких таких категорий даже.
Это бессмысленно там. Я ничего не могу им дать, потому что у меня ничего нет.
А они ничего не могут дать мне взамен, потому что у них ничего нет.
И главное, что вот здесь нафиг никому ничего не нужно.
Здесь нет вопроса: а что тебе может быть нужно? - Ничего не нужно…
Какие-то воспоминания еще прошлые, которые остались там, каким-то истончающимся куском, что вот есть мир, в котором люди что-то дают друг другу через действия, через движения, а тут всё происходит вибрацией.
Ну, просто вибрируешь – другому. Хорошо, что ли...
И даже такой категории нет: хочешь вибрируешь, не хочешь не вибрируешь…
Они ничего от меня не ждут, я ничего от них не жду,
Оно как-то естественно идет, и они просто сопровождают меня куда-то.
На край этого света. Сейчас вижу границу, и дальше идет иссиня-черный, цвет.
И я когда нахожусь на границе, я вижу еще пространство, как светящийся шар, а вокруг вот это вот сине-черное такое… очень объемное, красивое, большое-большое…
Оно живое…
Я в нем уже, и я становлюсь больше, расширяюсь.
А то, где я был, оно удаляется.
Я плыву, поэтому он удаляется.
Часть третья. Полет с проводником.
Я – пространство, а со спины кто-то есть. Кто-то меня встречает… Меняются ощущения энергетические. Ощущения энергии меняются, она становится более собранная.
Это уже не растворение, а это уже наполнение суровое.
Оно доброжелательное, но оно суровое.
Там было детское состояние…
А это говорит: «Ну все. Пошли. Я тебя проведу дальше».
Проводник. Такое древнее существо, очень древнее.
Я узнаю его. Он узнаёт меня, я узнаю его.
Но здесь нет каких-то эмоций таких. Здесь просто узнавание.
Я узнаю его по качеству энергии, это знакомая энергия.
Он узнаёт меня тоже по качеству энергии.
Это такое какое-то уважительное, благородное узнавание, когда ты есть, я есть.
Ты делаешь свое дело, я – свое.
Ты вернулся, я пришел сопроводить тебя.
Мы рады, но суть не в этом вообще.
Суть в другом: я делаю свое, ты – свое делаешь.
Это такая выпрямляющая энергия.
Если та первая - расширяющая, то эта такая выпрямляющая.
И вот он сопровождает меня в этом пространстве.
Совместный полёт. Это такое глубокое взаимодействие, не на уровне слов.
Самое главное в этих пространствах: никто ни от кого ничего не ждет, всё происходит естественно.
Разное качество энергий, но это какая-то моя часть, я ее сейчас ощущаю.
Она вот где-то сзади, в районе лопаток.
Она сканирует пространство в поиске ожиданий,
и я как большее что-то такое, я точно понимаю, что здесь нету этого.
И вот это взаимодействие, я знаю тебя, ты знаешь меня…
Это соприкосновение потоков, какая-то очень важная энергия.
Я вижу тебя, ты видишь меня. Я уважаю тебя, ты уважаешь меня.
И… торжественность. Это называется торжественность.
Очень глубокая такая, очень освобождающая.
И он меня сопровождает.
И он сопровождает именно меня, я сейчас понимаю, что его задача: сопровождать именно меня.
Это состояние уважения.
Часть четвертая. Встреча.
И вот появляется другое пространство.
Меня сопровождают до другого пространства, до границы.
И мы обнимаемся.
Мы – пространства, но как-то обнимаемся…
И в этом месте, где грудь, как молния какая-то.
Вот я вхожу в другое пространство.
Там трое меня ждут, такие колышущиеся пространства.
Они меня сканируют: какое качество?
В каком состоянии я пришел?
Ну, это в их власти.
Ничего против, я очень спокоен.
Я как-то уплотняюсь, плотная энергия становится, плотная-плотная.
Но вот, единственный провал, в груди, как вмятина.
У меня такое ощущение, что я что-то не прошел.
Ответ приходит, что я не всегда был собой, что я забыл чего-то…
И эта часть, из груди, она у них, у одного из них.
Вот этот как шар светящийся такой, он его подбрасывает и улыбается.
«Прикинь, вот ты слишком серьезно начал к этому относиться.
Ну, это не так серьезно, как ты думаешь».
Ну, я так немножко смущен, что ли… да…
как бы заигрался там как-то…
У меня начинает концентрироваться энергия в левой руке, начиная с локтя.
Он говорит: «Ну, да»
И заполняется эта вмятина, заполняется...
Выравнивается. Идет наполнение.
Шар у него остается в руке,
а у меня почему-то ощущение заполнения,
заполнения и распирания грудной клетки и грудины изнутри.
Как горб, что ли, такой образовался.
«И вот слишком серьезно, говорит, ты к этому относишься, дружище.
Это всё игра!
Вот это всё – это всё игра. Ты просто, короче, дурень!
Серьезнее… надо… это игра всё!
И штука в том, что, когда ты забываешь, что это игра,
начинаешь серьезно воспринимать,
начинаешь там напрягаться, обижаться что-то вот…
Да это просто игра!
Ну, такая серьезная игра, она не детская - но это игра!
Как только забываешь, что ты – игрок,
так нахлобучивает сразу.
И обида вот эта и еще что-то, и еще что-то.
А это просто некая задача, но в нее важно именно сыграть.
Сыграть именно важно.
Зашел, сыграл, вышел.»
Ну, я это признаю, я тоже улыбаюсь, и они становятся мягче.
И я говорю: «Да, я лажанулся, это подмена ценностей случилась.
Я наделил ценностью не то».
Часть пятая. Про ценность и ожидания.
А вот эта ценность – она просто, что я есть,
и на самом деле в зачёт идет только качество вовлеченности в процесс:
насколько честно и полно я вовлечен.
Вот когда я вовлечен честно и полно, и я верю в то, что я делаю, и я в этом живу.
Всё это идёт в зачёт.
И важно, как я это проживаю,
какое качество энергии у меня в этом.
Состояние важно - серьезной игры, взрослой игры.
Качество энергии стало плотным таким,
звенящим, как мечи в «Звёздных войнах».
Гудящая энергия, колоссальное количество…
Энергия пережигает чужое что-то,
она просто пережигает, она очищает сама себя.
И если я вспоминаю, что я – энергия,
я начинаю отождествляться с чем-то другим.
Не захламляясь.
Это состояние, когда всё есть такая серьезная игра.
И я могу пережигать разные чувства,
разные ощущения,
разные ситуации и оставаться радостным,
легким в такой энергии, сознательным.
Это такая радость присутствия, и тогда, чем хуже, тем лучше.
А я говорю: «Вот здесь важно улыбнуться и сказать: «Ещё! Ещё!»
и до тех пор, пока вот это все не переработаешь.
Это такое качество,
когда я могу перерабатывать любые импульсы,
любые волны.
И я от этого обретаю плотность
для следующего воплощения, в другом качестве энергии.
И пока я это не переработаю, он мне ее не отдает.
Он смеется и не отдает мне тот шар светящийся,
говорит: «Научишься перерабатывать…»
Он говорит: «Пока не согласен с миром, с проявлениями мира,
пока есть какие-то ожидания твои, по отношению к этому миру,
что мир должен быть таким: такие-то условия должны быть,
такое-то отношение людей.
Любые ожидания, любые ожидания... от себя самого, в том числе.
Неоправданные ожидания, неоправданные ожидания».
Говорит: «Будешь ждать, живи с этими ожиданиями тогда.
Не научился перерабатывать, вот, не будет у тебя этой части…»
Вот они как бы взаимозаменяемые: горб уходит, эта приходит.
Это что-то вместо ожиданий.
А что вместо ожиданий? Игра. Спонтанность.
Данность какая-то.
Дано. Вот: дано – живи в этом. Непредсказуемость.
Делай, что можешь, и будь, что будет.
Я вспоминаю: не было никаких ожиданий. Процесс.
А он не отдает…
Что-то еще есть.
И такое ощущение, что меня начинает выталкивать как-то.
Появляется такая нервозность, появляется ощущение времени, что время уходит…
Дальше не пропускают они меня.
И появляется ощущение: «Я просто где-то внутри как бы играю в это, что ли…
То есть, снаружи, я говорю: да, да, да…
Да, да, я – пространство, там…
А внутри какая-то часть остается, которая говорит: «Я сам, я лучше знаю…»
Она говорит: «я всё равно это…»
Ой-ей, вот рука, она живёт сейчас своей жизнью, и всё…
Вот, я тело потрогал, а тела нет…
А она такая говорит: «я это… я лучше знаю».
Ну, вот такая человеческая, такая земная, такая мерзкая какая-то часть…
И эта часть не очень хорошо чует.
И вот над ней они прикалываются.
И если я там скажу: «Ха-ха-ха! То это не прокатит. Тут невозможно сыграть.
И тут шаблоны какие-то, они сыплются…
И занавес, разделяющий жизни, опускается.
Сессия завершается.